Многие судьбы были потеряны в смертоносном вихре военных лет, многие имена рассыпались пеплом по ветру, но история и старые газеты всё ещё хранят отголоски той боли, что довелось пережить людям, заставшим это страшное время. Быть матерью – великое счастье. Вот только какова цена этого счастья, если каждого из твоих детей забрала беспощадная злая война? Семейной биографии Аграфены Самыкиной и её материнскому горю в своё время была посвящена значительная часть нашей районной газеты, потому что обойти стороной столь невероятную историю о человеческом горе мы не могли.
Теперь, в свете печальных событий, которые продолжают разгораться на территории некогда братской Украины, мы вновь обращаемся к старым подшивкам, в надежде извлечь оттуда ценные сведения о людях, заставших весь ужас военных лет. О людях, которые не ушли на фронт, но потеряли не меньше, чем те, которые рисковали своими жизнями на передовой, ловя пули и снаряды открытой грудью.
На долю Аграфены Прокофьевны Самыкиной выпало столько тягот и лишений, что иногда невольно задаёшься вопросом: а действительно ли может человек всё это вынести?..
Вместо пролога
Начать эту историю стоило бы с венчания, которое состоялось в стенах Бедняковской церкви многие годы назад. В тот день свои судьбы перед богом связали Василий, слывший первым красавцем в Александровских краях, и Аграфена, робкая и милая девушка из Бедняковки, удивительным образом пленившая самого завидного сельского жениха. Видать, было в ней что-то такое, неуловимо очаровательное и прелестное… Вот как-то так и началась жизнь молодой семьи Самыкиных, которые, не раздумывая долго, принялись сразу после свадьбы обустраивать своё родовое гнездо, затеяв строительство в районе хутора. Дом получился славный – без помощи родственников, конечно же, не обошлось. Но, тем не менее, справились и зажили счастливо, по-семейному.
Первые дети
Уже тогда молодые супруги Самыкины задумывались над тем, что хотели бы иметь много детей, чтобы дом был точно полная чаша. И ведь получилось! Забегая наперёд, скажем, что шестеро сыновей и одна милая дочка стали для родителей настоящей отрадой и крепкой опорой. Тут-то и пригодилось хорошее просторное жилище, которое специально для этих целей строили на славу, крепко, чтобы на многие поколения хватило. И до сих пор стоит этот дом в 3-ей Александровке.
Первый сын, родившийся спустя девять месяцев после свадьбы в 1904 году, был крепким и сильным, ну, точно настоящий русский богатырь из былин. Родители назвали его Андреем.
В те годы Василий упорно трудился на собственном земельном наделе, стремясь обеспечить своих любимых домочадцев всем необходимым, а Аграфена растила сына, занималась домашними делами и была счастлива, как бывает счастлива любая женщина, вышедшая замуж по любви. Вскоре, когда первенцу едва минуло полгода, наступила и вторая беременность. Молодые супруги упорно стремились к своей заветной мечте – уютному дому, где всегда звучал бы звонкий детский смех да топот маленьких ног.
Однако, мир и благополучие царили недолго, ведь совсем скоро на всю страну грянула страшная весть о начале русско-японской войны. Прокатилась она по всем городам, сёлам и вскоре дошла и до Александровки, посеяв смуту в сердцах людей. Разумеется, сразу после известия о том, что наш крейсер «Варяг» был потоплен у берегов Порт-Артура, всех крепких мужчин, годных для военной службы, стали призывать под императорские знамёна и отправлять в уездный Аткарск. Эта печальная участь не на шутку встревожила дом четы Самыкиных.
«Как же так, Васенька, родимый ты мой, как же жить я без тебя буду? Сама на сносях, да Андрюшка-грудничок…», – беспокойно спрашивала Аграфена Прокофьевна, испуганная возможно трагичной судьбой своего мужа.
Но опасения её, к счастью, не оправдались, потому что на войну в итоге отправился вместо Василия его неженатый брат. К счастью то было, или же к сожалению, но в тот раз война обошла их стороной, не потревожив уютной идиллии, царившей в семействе Самыкиных.
У Аграфены Прокофьевны отлегло от души, и вскоре на свет появился их второй сын, названный Александром. Во время царского правительства за каждого рождённого мальчика государство выдавало земли для ведения сельского хозяйства, а потому Василий, уже дважды ставший отцом крепких мальчишек, радовался больше всех. Каждый новый работник ценился тогда на вес золота.
На дворе, тем временем, стоял 1905 год. Чем больше становилось в доме Самыкиных сыновей, тем активнее росла их земельная площадь. Василий обрабатывал землю с большой охотой, тщательно следил за всходами, чтобы прокормить всех своих детей. И удача улыбнулась ему – уродился действительно неплохой урожай, который он выгодно продал на ярмарке в Баланде и купил себе пару лошадей.
Первое ожидание
Жизнь текла своим чередом, дети росли, любовь между супругами крепчала из года в год, но в России, тем временем, назревала новая смута… Первое дыхание революции ощутили на себе большие города, и тревоги там продолжались вплоть до 1907 года. Однако, пока что беда не стучалась в двери семьи Самыкиных.
Тем временем Александр и Андрей росли с каждым днём, а потому Аграфена Прокофьевна задумалась над тем, что и ей нужно было привнести вклад в их общее семейное благополучие. Тогда она, следуя по стопам своего отца, устроилась служить в Бедняковскую церковь, и за свою работу сперва получала 10, а после – 15 копеек. Но обманываться видимой мизерностью суммы не стоит, ведь по тем временам заработок был вполне неплохим, особенно по меркам местных сельских жителей, многие из которых и денег-то в глаза не видели никогда.
Так протекали дни и годы Аграфены Прокофьевны – мирно и тихо, в окружении растущих детей и в компании любимого супруга. Летом повзрослевшие мальчишки помогали отцу в поле, а зимой исправно ходили в соседнюю Бедняковку учиться в церковно-приходскую школу. Тем временем как-то незаметно для всех грянул 1914 год, а вместе с ним и Первая мировая война. И вот в этот раз судьба уже не была милостива к Василию, наказав ему идти и сражаться на благо родной страны.
Сердце Аграфены Прокофьевны вновь разрывалось от тревоги, а потому она просила мужа быть осторожнее и помнить о ней, о сыновьях, о том, что без него им не прожить. На это Василий отвечал одно: «Не кручинься, любава моя. Береги детей. Мужицкое дело – хлеб растить и лютого ворога громить. Эх, мать, только начали жить по-людски, благодаря столыпинской реформе, нет – на тебе – «германец» проклятый зашевелился». С этими словами он и ушёл на фронт, оставляя и уютный дом, и любимую жену, и подрастающих сыновей.
Первые годы войны, как вспоминала Аграфена, были такими же страшными, как и её отчаянные ожидания. Жить без крепкого мужского плеча с третьим ребёнком под сердцем было страшно, жутко и непривычно, но она терпела смиренно, потому что ничего иного им не оставалось.
В 1915 году на свет появился Иван, третий сын четы Самыкиных, но отец смог повстречаться с ним только в 1916 году, когда после ранения получил возможность отправиться в отпуск на родину. Домой Василий вернулся в звании Георгиевского кавалера, унтер-офицера Гвардейского уланского полка, прибыл с шиком и парадом, а потому сразу сразил всех односельчан красотой формы. Аграфена Прокофьевна же плакала от счастья – наконец-то, вернулся домой, живой и здоровый…
И вот, спустя долгое время разлуки, в доме Самыкиных вновь царили настоящие радость и счастье. Однако, время, к сожалению, быстротечно, а потому неделя, отведённая отпуску, пролетела быстро, точно один день. Василий вновь отправился на фронт, ведомый долгом перед родной страной, а Аграфена осталась с тремя сыновьями… и четвёртым в утробе. Павел родился в 1916 году.
Тем временем, XX век продолжал потрясать землю всё новыми и новыми событиями, не давая людям ни минуты покоя. Первая Мировая война не успела отгреметь до конца, кровь солдат ещё не остыла, когда в царской России вдруг грянули сразу две революции, оставившие неизгладимый след на страницах отечественной истории.
1917 год ознаменовался февральской революцией, а за ним неотступно следовала и октябрьская, положившая окончательный конец эпохе царей и императоров. Привычный уклад жизни многих людей был разрушен, когда советское правительство пришло к власти и стало уверенной непоколебимой рукой наводить свои порядки.
Решение новоявленных руководителей – заключить с Германией мирный договор – в итоге позволило многим солдатам вернуться домой и более не рисковать своими жизнями на поле брани. Василий Самыкин, разумеется, в скором времени вернулся в семью, и с фронта привёз два Георгиевских креста, а помимо них… ещё два ранения. Но, к счастью, серьёзного вреда его здоровью они не причинили. Мирная жизнь возвращалась в их уютный дом, поэтому вскоре супруги Самыкины решили завести пятого ребёнка. И так уж вышло, что родился у них очередной сын – Виктор.
Шёл к концу 1918 год. Первая мировая подошла к своему закономерному итогу, однако в России всё ещё стояла смута, предвещавшая скорую беду. И действительно, ведь, следуя за революцией, наступила братоубийственная кровавая война, поделившая всю страну на «красных» и «белых». Об этих исторических событиях сказано многое не только в официально принятых источниках, но и на страницах художественных книг, которые пестрели жуткими описаниями гражданской бойни, развязанной за власть. Брат шёл на брата, с которым ещё вчера делил один кров и еду, сосед стрелял в соседа, крича о том, что он «белый», а отцы убивали собственных сыновей. Наступили кровавые годы, полные смертей, потерь и ужасов.
Снова вместе, снова рядом
Однако, семья Самыкиных, к счастью, не стала принимать участия в бессмысленной и беспощадной бойне. Василий, окончательно разочаровавшийся в войне и не намеревавшийся вновь браться за оружие, стал растить хлеб и отдал все силы воспитанию подрастающих сыновей. Андрей и Александр к тому моменту были уже юношами, самостоятельными и охотно помогающими отцу, а их младшие братья – ещё совсем детьми. Аграфена Прокофьевна, радуясь долгожданному воссоединению семьи, помогала супругу, растила сыновей и жила счастливо, обретя свой тихий укромный уголок посреди страны, разрываемой на части гражданской войной.
Мальчишки, конечно, не чаяли души в отце, который так долго был от них оторван из-за дел военных, а потому редкие минуты, когда у Василия выдавалось свободное время, они проводили вместе. Катались на лошадях в Баланду на ярмарку, ходили рыбачить, бывали на «ночном» выпасе коней – одним словом, развлекались и жили интересно, как могли. Остальное же время проводили подле матери, заботились о домашней скотине, об огороде и, конечно, церковь посещать не забывали. Матушка была подле них всегда – и в минуты радости, и в минуты горя. Такая вот она, материнская доля.
Шли дни, месяцы, годы… Молодость Аграфены Прокофьевны минула, осталась где-то далеко позади, там, куда возврата нет. Но она, справедливости ради, не расстраивалась, потому что истинное счастье обрела в семье, в муже, в детях. А о молодости… О молодости все рано или поздно тосковать начинают. Однако, несмотря на это, в 1920 году судьба одарила их ещё одним ребёнком – долгожданной доченькой, названной Марией. Аграфена, уже и не надеявшаяся на рождение малышки, была ей невероятно рада.
Времена тогда всё ещё царили ужасно смутные. Неподалёку от александровских краёв волками бродили члены банды Антонова, которые нуждались не только в пропитании, но также и в лошадях, и в иной другой наживе. Гражданская вой-на, опустошившая страну, толкала всех, отчаявшихся на преступления и зверства, бедным крестьянам же деваться было некуда. И «красные» грабили, и «белые» ничуть не лучше были… Однако, несмотря на страшные времена, голодные годы большая семья Самыкиных чудом сумела пережить. Все живые, все здоровые остались.
И так уж вышло, что даже на пятом десятке у супругов получилось зачать ещё одного ребёнка. Шестой сын Алексей был, как тогда говорили, «поскрёбышем», ребёнком, родившимся последним в семье уже немолодых родителей. На это время выпал указ Сталина об объединении всех крестьян в колхозы. Проходило это, конечно же, по большей части в добровольно-принудительном порядке. Однако, Василий сразу же отринул эту затею, поскольку у него уже было целое хозяйство и полный дом своих работников – какие уж тут колхозы, да и к чему они нужны? Сыновья с ним, конечно, согласились. Самыкины в те годы уже сделались крепкими середняками, жили они хорошо, кормились со своего урожая и вполне их всё устраивало. Только это и позволило им пережить голодные 30-е годы, несмотря на то, что зерна у них отобрали достаточно.
Время потерь и расставаний
И вот, в 1938 году семью Самыкиных вдруг постигло страшное горе – после продолжительной болезни скончался Василий Макарович, верный муж и любимый отец. Весь дом, некогда уютный и счастливый, погрузился в траур. Аграфена Прокофьевна не могла примириться с потерей, ведь за годы супружеской жизни её любовь ничуть не угасла, лишь напротив – горела ярче прежнего. Но судьба безо всякой жалости отобрала у неё любимого, оставив одну в окружении детей, обескураженных потерей отца.
Жизнь не дала им возможности оправиться от горя. Вскоре стало известно о военных событиях, случившихся на реке Халхин-Гол, а потому в ряды Красной Армии был срочно призван Павел, четвёртый сын четы Самыкиных. Провожали его, как полагалось, по всем традициям. Аграфена Прокофьевна с презрением смот-
рела на гражданскую войну и была рада, что семья её не подверглась тому расколу, что разрушил страну, однако защиту Родины почитала святым делом, долгом каждого мужчины.
Трагические события подкосили Аграфену Прокофьевну – и духовно, и физически. Но жизнь шла своим чередом, и вот уже в мае 1941 года её третий сын Иван женился на красавице Марии Михайловне из Малого Мелика. К слову сказать, именно она в своё время рассказала корреспонденту нашей газеты о судьбе семьи, частью которой ей удалось стать. Поэтому всё, что уже сказано выше, и будет сказано далее – основано на её воспоминаниях.
Медовый месяц новобрачных закончился аккурат
22 июня. И следом за ним грянула новая война, ещё более разрушительная и страшная, чем прежние. В тот же миг, лишь заслышав по радио известные слова, возвещающие о вторжении недругов на наши земли, стали уходить сыновья Аграфены на фронт, один за другим, не дожидаясь друг друга. Павел, ушедший прежде братьев, остался в рядах армии, так и не сумев навестить родных.
В первые дни войны на фронт отправились Иван и Виктор, а в 1942 году – старшие сыновья Александр и Андрей. Даже Марию не обошла стороной тяжкая военная доля, поскольку её отправили рыть окопы, а затем послали в качестве медсестры в госпиталь, помогать раненым.
Марию Михайловну, сноху Аграфены, отправили помогать на строительство прифронтовой железной дороги Саратов-Сталинград, благодаря которой советские войска после смогли отстоять город на Волге и неоднократно громили вражескую армию, решившую вторгнуться на чужие земли. Дорогу эту построили быстро, буквально за три месяца. Но стоила она больших сил и здоровья, которые пришлись на хрупкие женские руки. Женщины вооружились лопатами и делали насыпь, а «зэки» укладывали рельсы и шпалы, снятые с БАМа тоже вручную. О существовании такой дороги немецкое руководство не подозревало и это стало неоспоримым достижением для советских войск.
Аграфене Прокофьевне составлял компанию только её младший сын Алексей. Больше никого не осталось. Она с нетерпением и тревогой ждала каждую весточку с фронта, надеясь узнать, что с сыновьями всё хорошо, что живы, здоровы… Семь членов семьи Самыкиных были в зоне боевых действий и в тыловых работах. Сноха Мария Михайловна вернулась первой, как только было закончено строительство железной дороги, затем Иван, получивший ранение под Ленинградом и лечившийся в госпитале, вскоре отправился домой в отпуск. Павел, к сожалению, был переправлен с Дальнего Востока под Сталинград. Его эшелон проходил через Аткарск, и Аграфена Прокофьевна, не щадя ног, шла туда пешком – всё ради встречи с сыном. Она прожила на железнодорожной станции две недели, но своего Павла так и не увидела. Более ни разу.
Павел Васильевич Самыкин погиб в 1943 году во время освобождения Сталинграда. Тогда горе постучало в дверь Аграфены Прокофьевны во второй раз.
Однако, жизнь продолжалась, несмотря на потери. У Ивана и Марии родился первенец – Коленька. Правда, отец его в то время уже сражался за Сталинград, отражая ожесточённый удар фашистских недругов. Его снова ранили, а потому вскоре Иван попал в Саратов, где лечился в госпитале.
А в апреле 1944 года в 9 часов вечера Аграфене Прокофьевне доставили повестку, адресованную её последнему сыну Алексею. «Явиться для отправки в часть. При себе иметь смену белья и продуктов на два дня», – говорилось в послании. У несчастной матери, и без того разбитой потерями, забирали последнее родное, что ещё оставалось. Эта новость подкосила её здоровье, и Аграфена долгое время провела в постели, не в силах примириться с жестокой действительностью. Благо, помогли соседи – напекли лепёшек, отвезли Алексея, которому ещё не было и полных семнадцати лет, на станцию. Мать же осталась дома, боролась со своим отчаянным горем.
Эшелон Алексея двигался только по ночам, а днями стоял на станции, поэтому до пункта назначения добрались только через три недели. Ему довелось попасть в Дунайскую флотилию на бронекатера. Служил он сигнальщиком в службе наблюдения и связи. Тем временем Аграфена Прокофьевна после смерти Павла замкнулась в себе и молилась дённо и нощно, чтобы остальные её сыновья справились с военными невзгодами и пережили эти страшные дни.
Путь домой
Тем временем преимущество в войне постепенно перешло на сторону Советской армии, которая минула европейскую границу и начала активные наступательные действия, нацеленные на освобождение стран, оказавшихся под властью немецких фашистов. В селе Александровка однако же были свои заботы и хлопоты, не требующие отлагательств, а именно – уборка картофеля с огородов. В тот роковой день и Аграфена Прокофьевна, и сноха Мария вместе с маленьким внучком Колей занимались своими обыденными делами, как вдруг… на горизонте показался силуэт незнакомого человека. Он шёл с палкой, будто бы не мог стоять без неё, и направлялся прямиком к хутору, навстречу семейству Самыкиных.
Они, побросав все свои огородные принадлежности, поднялись и присмотрелись. И внезапно у Аграфены Прокофьевны предательски ёкнуло сердце, которое почувствовало родного и любимого человека. Незнакомцем, приближающимся к хутору, оказался Ваня, её милый сыночек, которого она так долго не видела. Как оказалось, его комиссовали из-за серьёзного полостного ранения в ногу. Иван Васильевич Самыкин возвратился домой после лечения в Саратовском госпитале. На его раненой ноге почти не было «мяса», осталась одна только кость и, к сожалению, с годами ситуация не стала лучше. С войны он вернулся инвалидом
II группы и был первым из Самыкиных.
Истощённая тревогами мать, не справившись с нахлынувшими чувствами, опустилась на землю и прошептала: «Ваня… Живой, кровиночка моя». В тот день все они рыдали от пережитой боли и от пылкого счастья, которое не могли утаить в своих сердцах. И неясно, чего больше было – радости или же боли. Маленький Коленька, ни разу не видевший отца, наконец, повстречался с ним, поддерживая всеобщее ликование.
Следом за ним вернулся сын Виктор, который в ходе освобождения Украины был ранен в позвоночник и тоже комиссован в 1944 году, однако без присвоения инвалидности. Но больная спина мучила его вместе с воспоминаниями о страшной войне до конца жизни.
Так случилось, что сыновья, ушедшие на фронт первыми, и домой вернулись также – первыми. Судьба распорядилась так, чтобы они не попали на чужие земли, за которые теперь велись освободительные бои.
Однако, остальные их братья всё же приняли участие в избавлении Европы от оккупации. Александр сражался за освобождение Болгарии, был в Венгрии и Югославии, а конец войны встретил в Чехословакии. Во время освобождения Югославии он на одном из полустанков, когда его эшелон тронулся в путь, узнал в медсестре, пробегавшей мимо за водой, свою землячку – Таисию Леонтьевну Перфилову. Они встретились взглядами, однако же не успели обмолвиться и словом, потому что поезд, спешащий вперёд, не оставил им времени на это. Поэтому лишь махнули друг другу рукой в приветствии и прощании одновременно.
Александр тоже был ранен, но в родную Александровку вернулся уже в 1945 году, когда во всеуслышание было объявлено о Победе и Красном флаге, реющем над рейхстагом.
Андрей, старший сын семейства Самыкиных, сражался за освобождение Польши и Чехословакии и, к сожалению, как и братья, был ранен, достаточно тяжело и серьёзно. Врачам пришлось ампутировать ему ногу, и это стало ужасающим ударом для него. В итоге Андрей решил не возвращаться домой, не желая обременять мать заботами о сыне-калеке.
Ещё один сын Аграфены Прокофьевны, Алексей, воевал за дунайские страны. В 1947 году бронекатера законсервировали в Измаиле, а лучших матросов перебросили на Балтийский флот. Алексей Васильевич по воле распределения попал на борт противолодочного корабля и служил там сигнальщиком, как и прежде. О судьбе братьев он узнал из писем матери, которая рассказала о том, что все они вернулись домой – живые, пусть и раненые, покалеченные и истощённые. О смерти Павла знали все в семье, однако же в исчезновение Андрея, своего первенца, про которого писали, что он пропал без вести, Аграфена Прокофьевна верить отказывалась. Материнское сердце – вещун, знала она и чувствовала, что не в земле зарыт её первый сын…
И она ждала его. Ждала на протяжении пяти лет, несмотря на то, что война уже отгремела, оставив в памяти людей незаживающие кровавые раны. Ждала, дёргалась ночью и днём от любого случайного шороха, в надежде глядела на дверь – ну, вот, сейчас отворится и зайдёт её милый Андрюшенька, её первый сыночек, её кровинушка…
Годы ожиданий, молитв и слёз оказались не напрасными, ведь Андрей всё-таки нашёлся. Младший сын Алексей, разделяющий убеждённость матери, писал письма в разные инстанции и, наконец, ему ответили – Андрей Васильевич Самыкин жив, содержится в эвакогоспитале в городе Томске. То были специальные учреждения, где содержались безногие и безрукие инвалиды, доживавшие свой век под чутким надзором санитарок и врачей.
Алексей Самыкин отчаянно желал повидаться с братом и, когда на корабль, где он служил, прибыл с инспекционной проверкой заместитель командующего Балтийским флотом, он обратился к нему с личным вопросом и рассказал о своей ситуации. Адмирал выдал ему отпуск на 52 суток с заездом на родину, и Алексей, не теряя времени даром, тут же рванул в сторону Томска, искать брата. И вернул-таки упрямца домой – матери на радость.
Ну, а в 1951 году, отслужив в морфлоте семь лет, наконец, возвратился на родные александровские просторы и Алексей. И вновь зажили – мирно, тихо, в своём уютном семейном кругу.
Мирная жизнь
После войны Александр работал парторгом в Александровской МТС, Иван занимал должность председателя ревизионной комиссии в колхозе, работал кладовщиком, затем бригадиром полеводческой бригады. Виктор, тем временем, собирал с ферм и с летних пастбищ молоко и возил его на лошадях на молокоприёмный пункт. Алексей проработал шофёром всю жизнь, а Андрей был дома, с матерью.
После окончания войны они прожили большой дружной семьёй 12 лет, а потом… в 1962 году умерла Аграфена Прокофьевна Самыкина. Она вырастила семерых защитников Отечества, дождалась их с войны и преодолела многие невзгоды и тяготы. Жизнь её была полна счастья, семейной радости, но немало выпало и бед на хрупкие женские плечи. И всё же справилась, всё же дождалась.
После её смерти Иван построил дом рядом с родительским и перешёл жить туда со своей семьёй. Александр тоже женился и уехал в Широкий Уступ, где работал парторгом в колхозе имени К. Маркса и сотрудничал с нашей районной газетой. Виктор тоже нашёл себе вскоре супругу и через некоторое время уехал в Балаково. В родительском доме остался только старший сын, Андрей, и младший сын – Алексей, который завёл семью и обзавёлся детьми. В итоге семейство Самыкиных пополнилось 18 внуками.
И пусть Аграфена Прокофьевна не была участницей военных событий, однако она и её материнский подвиг, её слёзы, выплаканные за каждого сына, не менее ценны. Она отправила на защиту родной стране шестерых сыновей и одну дочку, воспитала настоящих героев Отчизны, готовых сражаться и умирать за неё. А после дождалась их, вытерпела страшные военные годы, наполненные потерями и тяготами, но дождалась…
Потому что такая вот она, материнская доля.
Эта информация за 2010 год. Как живут сегодня потомки героической женщины Аграфены Прокофьевны Самыкиной? Отзовитесь!
Подшивку листала Д. КОРЯГИНА.
Фото из интернет-ресурса.
