Смена государственного режима – это поворотная страница в истории любого государства. Афганская война длилась с 1979 по 1989 год, но, как и всегда, ей предшествовали события политические. Саурская революция привела к тому, что Афганистан начал строительство социализма, однако, осуществлялось всё это в крайне нестабильной и тревожной обстановке. Первыми, кто выступил против подобных преобразований, стали радикальные исламисты, объявившие новому государственному строю священную войну (джихад). Многочисленные бандитские группировки и отряды активно настраивали население против новой влас-ти. И тогда в пожар разгорающейся войны были брошены солдаты Советской армии.
Афганская война – это совсем иное событие, не похожее на СВО, которая проходит на территории Украины. У наших земляков, переброшенных в горячие точки, не было конкретного фронта, не было окопов, но были скалы, ущелья и постоянная угроза получить пулю в затылок.
15 февраля 2024 года исполняется 35 лет со дня вывода советских войск из Афганистана. Мы хотим почтить память тех, кто отдал свои жизни в тех неприветливых краях, а также рассказать истории земляков, которым довелось пережить это военное столкновение.
Об Афганской войне нам рассказал Владимир Викторович КОЛДИН.
– Владимир Викторович, расскажите, пожалуйста, как началась ваша служба?
– В 1987 году я закончил среднюю общеобразовательную школу №2 города Калининска и, как и многие, был призван в армию. Осенью 1987 года это произошло, если быть точным. Меня отправили в учебку на Северный Кавказ, в город Орджоникидзе. Там мы все проходили подготовку, и я уже тогда знал, что всю нашу группу в скором времени отправят в Афганистан. Мы должны были выполнять задачи водителей БТР (бронированный транспортёр – 80 модель). Отучились в учебке полгода, а в качестве выпускного экзамена должны были преодолеть 500-километровый марш в горах. Ну, а потом в Ташкент и оттуда самолётом в Кабул.
– Куда Вас направили дальше?
– В Кабуле на распределительном пункте я попал на перевал Саланг, джамбульский полк, 42-я застава. Являлся, как уже и говорил выше, водителем БТР-80. Как-то так и началась моя служба.
– Какие события вы застали во время службы в Афганистане?
– Тревожные события у нас там постоянно происходили, это же Панджшерское ущелье, в котором часто велись боевые действия. Я был второй бронёй командира батальона. На первой броне, как правило, ехал сам командир, а я осуществлял прикрытие. У меня в экипаже я – водитель, и пулемётчик, а вокруг – группа разведчиков, человек шесть или семь. И вот таким составом мы осуществляли сопровождение.
Бывало такое, что я встречал колонну, идущую через перевал, которая везла с собой продовольствие и медикаменты. Другой полк сопровождал его через Саланг до Уланга (это второй перевал), а я охранял на БТР остальную часть, которая шла до Баграма, и потом передавал их другой охране.
– Какие самые опасные моменты вы можете назвать?
– Самое опасное – это время перед выводом войск. Потому что именно в этот момент начались самые интенсивные боевые действия. Применяли грады, которые бомбили кишлаки или бандитские объединения, которые прятались в кишлаках. После бомбёжки десантники заходили туда и всё зачищали. А я на своём БТР подвозил группы, которые осуществляли чистку, и прикрывал их с пулемётом, само собой. Потом, когда они заканчивали свою работу, мы спускались с гор. Я забирал с собой раненых, убитых… И отвозил на заставу. Раненых отправляли в Баграмский госпиталь.
– Остались ли ещё те, с кем Вы вместе служили?
– Если из тех, кто с наших краёв, то нет.
– Владимир Викторович, не возникало ли у Вас желания продолжить службу после возвращения?
– Я попал под вывод войск, который был в 1989 году. Выводили нас через Узбекистан, город Термез, под руководством генерала Громова. Он выезжал 14 февраля самым последним, а я пересёк границу 13 февраля, в числе последних тоже. В Термезе, на распределительном пункте я отслужил месяц, а потом по распределению попал в город Мукачево – Западная Украина, и там дослужил до конца. И, возвращаясь к Вашему вопросу скажу, нет, желания продолжать службу у меня не было. Я насмотрелся, настрелялся, а потому хотелось поскорее вернуться домой, к родителям. Хотя мне предлагали остаться, чтобы осуществлять помощь армии Афганистана и оружием, и продовольствием.
Им требовались водители со специальной подготовкой, которые умеют ездить по серпантину, по горной местности на большой скорости, потому что тогда риск того, что тебя могут подбить из гранатомёта, снижается. Нужно было уметь держать скорость не менее 80 км/час. Ну, таких вот умелых ребят нанимали за деньги, чтобы возили припасы, грузы всякие. Но я отказался. Некоторые, кому денежки нужны были, соглашались, потому что по тем временам 3000 рублей – приличная сумма. Но – не факт, что ты оттуда вернёшься.
– С местными жителями Вам час-то контактировать приходилось?
– Контактировали с царандойцами, местной армией. А если говорить про жителей… Всё сложнее. Были, конечно, те, кто относился лояльно к нам, но враждебности тоже хватало. В основном, у нас с ними было коммерческое общение – мы у них что-то покупали, а они нам что-то продавали.
– Остались ли в памяти какие-то яркие, запоминающиеся события?
– Да нет, ярких событий у нас особо и не было. Были обыденные военные будни, честно говоря. Там, видите ли, немного иная ситуация была, не такая, как сейчас сложилась на Украине. У нас не было фронта, не было конкретных врагов. Идёт, например, крестьянин тебе навстречу. Казалось бы, здрасьте и здрасьте – всё тут. А ночью он достаёт ружьё и стреляет тебе в спину. Днём он пьёт с тобой чай, а ночью он ловит тебя на прицел, чтобы убить.
В Афганистане была больше партизанская война, эти бандитские формирования враждовали даже между собой. Одни контролировали один участок, другие – другой. Идёт колонна по их территории, они её останавливают и говорят: «Хотите без потерь проехать? Отдайте нам «КАМаз» муки. Нет – значит мы обстреливаем». Война в основном шла за провизию, потому что в кишлаках кушать особо нечего было. Работы нет, сельское хозяйство там на низком уровне. Помню, когда мы только заходили, сослуживцы рассказывали, что у местных даже железных плугов нет, они пашут деревянными.
Эти люди воюют всю жизнь, уже многие поколения в такой обстановке выросли, поэтому иной жизни они себе и не представляют. Больших военных действий там, как правило, не было. Кто-то ночью кого-то подкараулил, застрелил, где-то на колонну напали. Своего врага мы в лицо не знали.
– То есть вооружены до зубов были даже мирные жители?
– Конечно. Там рождается ребёнок, и ему дарят оружие. Идёт парень десятилетний, например, а у него за спиной автомат висит. С оружием они обращаются с пелёнок буквально. Такие вот люди они, воинственные, скажем так. Этот мальчик не пойдёт зерно выращивать или землю пахать, он лучше пойдёт и с помощью автомата отнимет ту же самую буханку хлеба.
– Были ли вообще Вы готовы к тому, что жизнь кинет Вас в эти события?
– Нет, конечно. Вообще не думал. Но так вышло – призвала родина. Куда призвала, туда и пошёл.
– Когда вернулись, был ли психологический шок после всего увиденного?
– Да, был такой период. С нами тогда политработники ещё работали, которые помогали нам вернуться к мирной жизни. В Мукачево, где я дослуживал, меня в наряд не ставили, потому что психика была нарушена. Оружие тоже не доверяли. Просто на посту по Уставу ты должен сначала сказать: «Стой! Кто идёт?». Если тебе не подчинились, стреляешь в воздух, а только потом уже на поражение, скажем так. А у меня после Афганистана было такое состояние, что я сначала пристрелю, а потом буду орать: «Стой! Кто идёт?». Потому что, если бы мы в Афгане кричали что-то такое, то сразу бы получили пулю в лоб. Там постовые убивали всех, кто приближался, иначе убить могли их.
– И долго этот период продолжался?
– Да нет, полгода где-то, а потом мы освоились, привыкли. Ну, такой период у всех возникает, кто прошёл войну. Психика же нарушена…
– А у товарищей Ваших возникали такие проблемы?
– У всех было такое, абсолютно у всех. Сплошь и рядом. Всё-таки мы немного иную войну прошли. Афган не похож на СВО, где есть первая линия, вторая линия, третья линия. А нам в затылок целились всегда…
Любая война – это страх, ужас и кровопролитие. Но события, произошедшие в Афганистане, незаслуженно остаются в тени, отодвинутые тем информационным шумом, который возник сейчас вокруг специальной военной операции. Именно поэтому мы всеми возможными способами стараемся привлечь внимание к той войне, которая унесла жизни многих наших земляков. Они сражались на чужой земле, рисковали собой ради тех, кто готов был всадить нож в спину, но оставались верны приказу.
