В настоящее время я живу в г. Санкт-Петербурге и с 1990 года занимаюсь розыском своего деда –
Кожевникова Василия Петровича. У меня на руках было только извещение о том, что он пропал без вести. За это время направила огромное количество запросов. И в 1991 году я уже узнала, что мой дед пропал без вести на реке Волхов Ленинградской области. И вот кратко, насколько это возможно, история поисков.
Кожевников Василий Петрович, 1904 года рождения, уроженец села Ахтуба Баландинского района Саратовской области. До войны проживал в рабочем посёлке Баланда на улице Чапаева, д.189. Жена –
Туренко Анастасия Ивановна, старшая дочь Рая (1932 г.р.), младшая дочь Лидия (1937г.р.) и сын Владимир (1941г.р.)
Василий Петрович был призван в РККА Баландинским РВК 26 августа 1941 года в 573-й запасной артиллерийский полк в Татищево, команда 0345 (данные Калининского РВК), воинское звание – рядовой (красноармеец). Род войск – телефонист 760-го отдельного батальона связи 311-й стрелковой дивизии.
В ноябре 1941 года час-ти 311-й стрелковой дивизии вели боевые действия в районе населённых пунктов Теребочево, Чажешня, Черенцово к северо-востоку от пос. Кириши (ныне город Кириши) Ленинградской области (ныне Волховский район Ленинградской области) (данные ЦАМО д.51/27, т.5) и девятого ноября 1941 года 311-я стрелковая дивизия находилась на рубеже Теребочево-Хотово, а штаб 311-й стрелковой дивизии дислоцировался в н.п. Теребочево (19,5 км юго-западнее г. Волхов Ленинградской области) (данные ЦАМО, ф.1619, оп.1,д.11, л.124; д.13, л.32.).
Мой дед пропал без вести девятого ноября 1941 года (данные ЦАМО д.51/27, т.5 и именной список безвозвратных потерь личного состава 760 ОБС 311 СД за 1941-42 гг.
оп 75839 с д. 4 л. 5). Не сохранилось ни одного письма. Извещение о том, что пропал без вести, датировано 11 мая 1942 г. и подписано начальником штаба 760-го отдельного батальона связи Беловым.
Девятого ноября 1941 года из боя не вернулись трое земляков – Пащенко Василий Ильич, Вдовенко Семен Степанович и
мой дед Кожевников Василий Петрович. В 760-м отдельном батальоне связи было много солдат из
р.п. Баланда.
760-й отдельный батальон связи входил в состав 311-й стрелковой дивизии. Дед был на фронте с 26 августа по девятое ноября 1941 года, всего 76 дней. Это был самый тяжёлый период – изнурительные бои по прорыву блокады Ленинграда, командиры в сложной обстановке терялись и, заявив о болезни, отказывались командовать, боялись известного приказа N 0064 с такими словами:
«Почти все части не имели опыта ведения боевых действий в сложных условиях лесисто-болотистой местности. Штабы теряли управление, войска выходили на дороги, перемешивались и превращались в неорганизованные группы, беззащитные от ударов авиации противника. А местность была действительно труднопроходимая. Леса и болота почти сплошь покрывали всё пространство между рекой Волхов и Тихвином».
Враг рвался на соединение с наступающими с севера финскими вой-сками, чтобы перерезать «дорогу жизни», и заключить Ленинград во второе кольцо блокады. В боях под Волховом осенью и зимой 1941 года, на
волховских берегах решалась судьба северной столицы. Над Ленинградом нависла угроза
гибели. Второго блокадного кольца северная
столица не выдержала бы.
Вот воспоминания фронтовика из документального очерка
Ю.А. Сякова «Волхов в огне»: «Выгрузили нас из эшелона на станции Войбокало… В сентябре это было. Политрук сказал: немцы окружили Ленинград, надо освободить колыбель революции от вражеских оков. Пошли в атаку со штыками наперевес. По болоту… Вода – выше колен, деревца стоят чахлые – не спрячешься. Немцы по нам из миномётов шпарят, из пулемётов поливают, а мы идём…, и они пошли на нас. Идём навстречу, стреляем друг в друга… Только мы – из винтовок, а они – из автоматов да ручных пулемётов. У моего товарища миной голову оторвало. Оборачиваюсь, а он стоит с винтовкой в руках, но без головы… Шинель зацепилась за срубленный осколком ствол березки и держит… Потом написали, мол, пропал без
вести. Такими пропавшими без вести все болота от Войбокало до Синявино выложены… Но я отомстил за него.
Из нашей роты в том бою семеро в живых осталось… Вот и весь героизм. Здесь книги не хватит, чтобы всё описать, а
если кто и напишет,
то каждую страницу надо слезами омыть»…
Из-за напряжённости боёв, больших потерь, неразберихи дневники боевых действий подразделений велись крайне нерегулярно (журнал боевых действий 311-й стрелковой дивизии прерывается 31 октября) и поэтому сведений за период с 31 августа, когда мой дед попал на Ленинградский фронт, очень мало. В этот период на реке Волхов с 16 октября до 18 ноября войска 54-й, 4-й и 52-й армий безвозвратно (убитые, попавшие в плен, пропавшие без вести) потеряли 23 тыс. человек. За три полных месяца 311-я стрелковая дивизия пять раз передавалась разным армиям Ленинградского фронта: с 16.08 по 08.09.1941 года – 48-я армия, с 09.09 по 27.09. 1941 года – 54-я армия, с 28.09 по 14.11.1941 года – 4-я отдельная армия, с 27.10.1941 года – фактически подчинялась 54-й армии, с 16.11.1941 года — 54-я армия.
Рассказ солдата-пехотинца Николая Николаевича Никулина, (опубликован в «Аргументах и фактах», «Станция Погостье. Холодная зима 42-го»): «Много убитых видел я на войне, но такого зрелища, как в Погостье зимой 1942 года, видеть больше не довелось. Мёртвыми телами был забит не только переезд, трупы были повсюду. Морской пехотинец был сражен в момент броска гранаты – так и замёрз… Потом, как памятник, возвышался со вскинутой рукой над заснеженным полем боя. Другой боец, уже раненый, стал перевязывать себе ногу, и был убит. Так и застыл навсегда. Бинт в его руках всю зиму трепетал на ветру. Штабеля трупов у железной дороги выглядели зимой, как заснеженные холмики, и были видны лишь тела, лежащие сверху. Позже, весной, когда снег стаял, открылось всё, что было внизу. У самой земли лежали убитые в летнем обмундировании, в гимнас-тёрках и ботинках. Это были жертвы осенних боёв 1941 года. На них рядами лежали морские пехотинцы в бушлатах и широких брюках «клёш». Ещё выше – сибиряки в полушубках и валенках, шедшие в атаку в январе — феврале 1942-го. Потом – политбойцы в ватниках и тряпичных шапках (такие шапки давали в блокадном Ленинграде). Здесь смешались трупы солдат многих дивизий, атаковавших железнодорожное полотно в первые месяцы 1942-го года. Эти картины отпечатались в моём сознании навсегда. Всю жизнь меня преследует один сон: горы трупов у той железнодорожной насыпи. Самое страшное, что этот сон продолжает оставаться явью».
Говорят, война не закончена, пока не будет похоронен каждый павший на ней солдат. Мне очень больно и жалко, что я так и не нашла место захоронения моего деда, и скорее всего не найду, поэтому я и собрала, практически по дням информацию, где находился мой дед эти 76 дней его войны.
Дед, вероятно, пропал между Теребочево и Пороги на реке Волхов Ленинградской области и своей жизнью не допустил второго
кольца блокады Ленинграда, где сейчас я и живу.
Татьяна ЧЕРНОВА,
внучка.
г. Санкт-Петербург.
Фото из семейного архива.
