Я помню тебя, АНАТОЛИЙ ТАЛДЫКИН

Кто бы что бы не говорил, каких бы карьерных высот мы не достигали, какими бы регалиями нас не награждали – все мы родом из детства. Детства босоногого или обутого в сандалики, детства деревенских дворов или городских дворов-колодцев. Детства обязательных школьных гамм на инструменте или весёлых подростковых вечёрок под саратовскую гармонь с колокольчиками. И все мы в детстве смотрели весёлые фильмы – советские фильмы с Любовью Орловой, Михаилом Жаровым, Леонидом Утёсовым… Потом Сергеем Филипповым, Олегом Табаковым, Олегом Янковским, Александром Михайловым…
Вот почему, когда мне на глаза попалась фотография Анатолия Талдыкина, там, где он стоит среди мощных деревьев под стать ему, мне вспомнился фильм Григория Александрова и Исаака Дунаевского «Весёлые ребята». На фото (верхний снимок) Анатолий, сам того не осознавая, был в образе героя фильма Кости Потехина. Виной тому, возможно, его артистизм, хотя по образованию он музыкант. В этом отличие актёра от артиста.
Актёр – это человек, который перевоплощается в образ другого человека, часто ему чужого по духу и образу жизни. Артист же, выходя на сцену, дарит зрителю своё творчество (музыку голоса или инструмента, душу созданного образа). Актёр может стать артистом, но артист, как правило, выступает и действует под собственной личиной.
1962 год. Посёлок городского типа (пгт) Баланда. Нам по четырнадцать лет. Следовательно, можем в летнее время подработать, помочь семье. Трудовая биография автора началась на строительстве двухэтажного торгового дома, что на базарной площади. Нам пояснили, что на первом этаже будет магазин под городским названием «Гастроном», а на втором – ресторан «Волна». Мы, бригада пацанов, лбов восемь, работали на стройке подсобниками, таскали по трапу на
второй этаж песок и цемент в вёдрах, стопки кирпичей на руках.
За месяц работы нам заплатили по сорок три рубля. На первую трудовую зарплату мы с мамой в двухэтажном универмаге, что на улице Богдана Хмельницкого, купили мне осеннее пальто. Причём, мама вынула из сумки сверток с деньгами и с гордостью объявила продавцам, что это первая зарплата младшего сына.
По молодости, не помню своих товарищей по бригаде, но Толи Талдыкина среди них точно не было. С Анатолием я познакомился год спустя, в дни школьных каникул после восьмого класса.
Среди группы подростков прошёл слух о том, что в откормсовхозе предлагают ребятам посильную работу. Есть некоторые неудобства: контора совхоза на окраине города – на Поповой Шишке, рядом с пивзаводом. Вставать надо рано, до семи утра, чтобы на велосипеде добраться с Октябрьской улицы до Поповой Шишки и до совхозной конторы. Это минут сорок, а то и час. А там, в восемь утра уже дежурят десять-пятнадцать конкурентов. Впрочем, те, кому
в этот день работы не хватало, не отчаивались. На следующий день повезёт.
Работу распределял завхоз совхоза Николай Ильич. Почему запомнилось его имя? Потому что в среде подростков в то время были популярны частушки, в которых один из куплетов звучал так: колхозный сторож Иван Ильич в защиту мира пропил «Москвич»!
Работу давали самую разную, но по силам: то уборка территории, то помощь на крупорушке. Это, когда пацан ведёрным ковшом подавал зерно на транспортёр, дальше оно сыпалось в жернова, отрегулированные таким образом, что на выходе в приёмный ковш ссыпалась крупа.
Темп вращения жерновов был отрегулирован на взрослого крепкого мужчину, поэтому после десяти ковшей спина начинала «разламываться».
Блатной работой считалась заготовка кукурузы. Двум пацанам вручались две спокойные лошади, которых они самостоятельно запрягали в фуру. Такую длинную развалистую телегу с высоким кузовом для перевозки снопов (длинных стеблей кукурузы, стволов деревьев или хвороста). Ехать надо было на поле на отделение совхоза, что на хуторе Круглый. Ребятам выдавали длинные клинки, они называли их «мачете», как у кубинских «барбудос».
В тот день нам довелось спароваться с Анатолием, тогда мы и познакомились. Мы с Толей сели на дно фуры, подложив по седалище пару досок, и отправились за кукурузой. Ехали шагом, через весь город от Поповой Шишки через базарную площадь, через мост через реку, дальше – по улице Советской, через железнодорожный переезд и строго на юг по таловской дороге. Пока командировка проходила по городу, по булыжной мостовой, мы называли этот путь «зубодробительным», общаться было недосуг. После выезда на отгрейдерованную земляную дорогу начиналось живое общение. Не пустой трёп про девчонок, а обмен мнениями об учёбе, учителях, об увлечениях…
Учились мы в разных школах. Толя в «мужской», что на улице Советской, а я – в «женской», что на Чапаева. Появились на свет мы с ним практически одновременно – в 1948 году, я на полгода раньше. Семьи приехали в Баланду в разное время. Он приехал с родителями из города Маркса в 1950 году, а мои родители из села Монастырское в 1947 году.
Толя, оказывается, уже несколько лет учился играть на баяне. Мне родители как-то предлагали освоить аккордеон, но музыкальной школы в посёлке в то время не было. Музыку преподавал приходящий на дом молодой человек. Репетитор. Человеку, воспитанному на классической литературе, в произведениях которой учитель музыки приравнивался к слуге. Такой способ получения знаний попахивал барством.
Толя по дороге до кукурузного поля стал экзаменовать меня. То отобьёт какой-нибудь ритм, то заставит вытянуть какую-нибудь ноту. И поставил диагноз, что у меня есть музыкальный слух. Но, звуки издаю я на полтона ниже, чем надо. Но этот дефект не помешал мне участвовать в школьной хоровой самодеятельности, а позднее – в армейском хоре лейтенантов.
…Добрались мы до кукурузного поля. Фуру поставили на просёлочной дороге вдоль поля. Разнуздали лошадей, и пустили их попастись, да и сами закусили куском хлеба с парой яиц и бутылкой молока.
Отдохнув, стали рубить стебли кукурузы и укладывать их в фуру. Набрали кукурузы больше половины кузова. Хотя Николай Ильич разрешал грузить полную фуру, но ребятня своим коротким умишком понимала, чем больше кукурузы привезёшь, тем дольше её не потребуется вновь, а это значит, что кому-то и не достанется такая блатная работа, а это плохо.
День был хороший, июль без зноя, комары с пауками не донимали. Мы ехали, не торопясь по таловской дороге, по улице Советской и уже подъезжали к Поповой Шишке. Полотно дороги здесь было покатое и высокое. Мы направляли фуру ближе к правому краю. Навстречу появился грузовик ГАЗ-52. Мы вынуждены были принять правее, и тут правое переднее колесо подломилось. Нам повезло, что авария произошла недалеко от конторы. Анатолий остался у фуры, а мне пришлось быстрее добираться до конторы. В течение получаса рабочие совхоза поменяли колесо, и мы с Анатолием благополучно довезли и разгрузили кукурузу в закрома свинарника.
Второй раз мы с Анатолием встретились через пару дней. Самой блатной работой в откормсовхозе считалось сопровождение крупного рогатого скота на мясокомбинат, в Саратов, либо в Балашов, и, даже в Москву – товарняком.
Как-то по утру Николай Ильич предложил нам с Анатолием и ещё одному парню вернуться домой, собрать вещи для недельной командировки. Следующим утром мы втроём ехали в кузове бортового «ГАЗона» в отделение откормсовхоза на хутор Вольный. Там, на ферме КРС (крупного рогатого скота), был собран гурт коров, бычков, годовалых тёлок, общим числом двести голов. Нам показали настоящих быков-производителей. Каждый весом по двенадцать-пятнадцать центнеров. Их величина впечатляла. После этого, бычки из нашего гурта казались малявками.
Нас познакомили с гуртоправом, мужчиной лет сорока. Он уже снарядил телегу с брезентом, общими продуктами (картошка, огурцы, помидоры, банки тушёнки). К дну телеги была привязана небольшая кадка из клёпки для питьевой воды. В стадо был включён, в качестве вожака, полупородистый бычок, весом пятьсот сорок килограммов. Он должен был, аки ревнивый муж, отгонять молодых бычков от тёлок, у которых начиналась течка.
Но он оказался рохлей-мальчиком, а не серьёзным «мужем», поэтому роль «ревнивых мужей» исполняли мы с Анатолием. Мы вынуждены были контролировать тёлок, и при проявлении у них материнских наклонностей, вооружались кнутом или ярлыгой и начинали отгонять «женихов». Впрочем, «заневестившихся» телочек в нашем стаде выявилось не более четырёх-пяти.
Гурт сопровождали мы на трёх оседланных лошадях (гуртоправ и два подпаска). Один из подпасков всё время правил телегой.
Перегон КРС был организован во второй половине августа, после заготовки сена и уборки на полях урожая зерновых. Всю неделю по дороге мы пасли коров на лугах и освободившихся полях.
Задача была – не потерять не только ни одной головы, но и хорошо подкормить коров, чтобы общий вес стада не сократился, а, наоборот, прибавился.
Сёла мы обходили стороной. Помню табличку села Невежкино Лысогорского района. Проблемой вставало пересечение рек по мосту. Оказывается, коровы отчаянно боятся сужения дороги. При переходе через реку Медведица стадо так подгоняли, что одна корова перескочила через перила и упала в воду. Но вода в том месте была спокойной, берега пологие, и корова, выбравшись на другой берег, присоединилась к стаду.
На ночь мы выпрягали из телеги лошадь, задирали высоко оглобли, накидывали на них брезент, и у нас получалась палатка не хуже военной. Дежурили у стада по очереди, парами, и
мы парой с Анатолием, по очереди с гуртовщиком, обходили лагерь. Приседали на землю и на фоне белесого неба смотрели силуэты коров.
В последнюю ночь мы загнали коров в загородку летнего лагеря (база), и всю ночь ходили вокруг. Момент был ответственный, перед сдачей стада важно было не потерять ни одной головы. Пошёл сильный холодный дождь (конец августа), коровы беспокоились, но мы честно дождались рассвета. Утром загнали стадо на территорию мясокомбината, гуртовщик с третьим подпаском остался со стадом сдавать животных, надо было взвесить каждого. А нас с
Анатолием отправили в общежитие отсыпаться. Мы приняли душ, и, впервые за долгое время, легли спать на чистые простыни в кровать. К обеду подошли гуртовщик с третьим подпаском Николаем. Сдали гурт удачно, даже получился небольшой привес по всему стаду.
Вечером Анатолий пригласил нас на концерт Майи Кристалинской. В то время было в новинку устройство концертов солистов радио и телевидения на стадионах. Мы поехали в центр города. Нашли дырку в заборе стадиона и пробрались на последние ряды. На мой непросвещённый вкус концерт был великолепен. В таком театральном действии важно соучастие зала, в данном случае – трибун. Публика встречала певицу с большим восторгом.
Только Толя был настроен скептически. Голос, говорит, девичий, чувствуется, что он не подвергался профессиональной шлифовке. И вообще, в трёх местах в ноту не попала.
После концерта вернулись в общежитие. У меня в Саратове жил двоюродный брат Володя Бочкарёв, но ему не захотелось расставаться с парнями, с которыми успел сдружиться. На следующее утро поездом Саратов – Калининск бригада скотогонов вернулась домой…
Борис МИХАЙЛОВ.
г. Нижний Тагил.